Что написано пером (<em>Ольга Поклонская, «Минский курьер» № 78 от 14 июля 2015 г.)</em>
Эксперт Анна Куприянова мечтает о создании национальной школы почерковедения.
Разговаривать с ведущим экспертом Научно-практического центра Государственного комитета судебных экспертиз Республики Беларусь, единственным кандидатом наук в области судебно-почерковедческой экспертизы в нашей стране Анной Куприяновой и легко, и сложно. Легко, потому что Анна Антоновна почти полвека отдала своей профессии и рассказывать о ней может часами. А сложно, потому что отвлекаться на посторонние, не относящиеся к работе темы Куприянова не любит. Почерковедение для нее не просто профессия, это ее страсть. Она признается, что у нее даже хобби, помимо чтения, нет.
— Занимаясь судебно-почерковедческой экспертизой, специалист должен обладать широким кругозором, – убеждена Анна Антоновна. – Экспертиза – это глубина познания. Она обязывает человека постоянно совершенствоваться, интеллектуально развиваться. Увлеклась криминалистикой я еще на 3-м курсе Харьковского юридического института. А почерковедением занялась после распределения в Харьковский НИИ судебных экспертиз имени Н.С. Бокариуса. И это меня захватило, я поняла: вот дело, которому хочу служить. Позже училась в Москве в аспирантуре при Всесоюзном научно-исследовательском институте судебных экспертиз Минюста СССР. Формирование почерковеда протекает медленно. Только спустя 5-10 лет почувствовала, что количество приобретенных знаний постепенно переходит в новое качество.
— Чтобы добиться успеха в вашей редкой профессии и стать мастером, нужно…
— Прежде всего, любить свое дело, испытывать к нему неиссякаемый интерес, обладать творческим даром. Это абсолютно не то занятие, о котором забываешь после окончания рабочего дня. Над решением поставленной задачи думаешь постоянно. Эксперт обязан быть нравственным, ответственным, неподкупным человеком. Главное для него – установить истину. Именно его заключение подскажет суду, где следует разместить точку в известной фразе «казнить нельзя помиловать». А еще в нашем деле важна интуиция. Это и дар, и производное упорного длительного труда, опыта.
Из жизни эксперта: диагноз по почерку
— Почерк – сложное явление, в котором принимают участие сознание, бессознательное, мышление, эмоции, воображение, – объясняет Анна Куприянова. – В нем отражается психофизиология личности, ее норма и патология состояния. Почерк наряду с индивидуальностью и устойчивостью способен меняться под влиянием разного рода факторов. Каждый, наверное, замечал, как отличается почерк в зависимости от того, пишем мы старательно или торопимся, переживаем бурную радость или, наоборот, расстроены. В сложных ситуациях для проведения экспертизы мы порой запрашиваем образцы почерка со школьных лет. Сравнивая норму и отклонения от нее, опытный специалист способен диагностировать, ситуативна или постоянна необычность письма, сознательно изменен почерк или нет, влияли на него внешние сбивающие обстоятельства (необычная поза при письме, необычное держание ручки, карандаша, движущийся автомобиль) или внутреннее состояние (переживаемый стресс, страх, гнев).
— Вот смотрите, – показывает мне Анна Антоновна две бумаги из папки. – Это завещание, которое легко прочитать. А рядом – образец почерка, явно принадлежащий человеку с тремором (дрожанием) рук. Внешне, согласитесь, они мало похожи. Между тем принадлежат одному и тому же человеку. Автор текстов – хронический алкоголик, страдающий болезнью Паркинсона. Однако, после того как ему дали 100 граммов водки, все признаки дрожащей руки исчезли. Я изучала в Москве влияние алкогольного опьянения на почерк. Сегодня вместе с коллегами исследуем влияние на письмо хронического алкоголизма и наркомании. Алкогольное опьянение отражается на письме, появляются ошибки, пропуски букв, смысловая сторона порой полностью утрачивается. Знать о состоянии человека в момент выполнения им проверяемой записи (подписи) крайне важно для следствия и суда.
Другой пример. Нашли труп с перерезанным горлом. Рядом – окровавленный нож. По факту убийства возбудили уголовное дело. Судебные медики исключили убийство и констатировали суицид, доказав, что рана нанесена рукой самого погибшего. Когда я увидела представленную на исследование записку с почерком самоубийцы, то смогла разобрать лишь отдельные буквы, слова абсолютно не читались, а вот нажим был сильнейшим. Это означало, что в тот момент мужчина был сильно возбужден и утратил сознательный контроль над письмом. Свидетельские показания лиц, знавших погибшего, подтверждали наличие отклонений в психическом здоровье мужчины. Уголовное дело закрыли.
Однажды за консультацией обратился коллега. Он проводил экспертизу по уголовному делу, где расследовали факт самоубийства рядового армии, повесившегося на ремне. В оставленной предсмертной записке парень обвинял командира, который своими придирками якобы довел его до суицида. Изучение почерка молодого человека (не только в записке, но и в других образцах) показало: глубокий разлад с самим собой, постоянная внутренняя дисгармония были его обычным состоянием.
Подпись человека — как печать
Виктор Д. вложил свои средства в строительство частного магазина. Однако, когда пришел устраи-ваться туда на работу, владельцы отказали ему в трудоустройстве. А когда мужчина потребовал вернуть деньги, услышал, что с ним, оказывается, полностью рассчитались: в качестве доказательства Виктору предъявили 11 расходных кассовых ордеров с его подписью. Конечно, мужчина обратился в суд. Экспертиза доказала: все 11 подписей выполнены не им самим, а другим лицом.
— Возможно, из-за ускорения темпа жизни в последнее время все чаще встречаются обезличенные, крайне упрощенные подписи, состоящие из одной или двух букв, которые легко подделать, – замечает Анна Антоновна. – Если обратить внимание на подписи известных людей прошлых столетий, то они полностью воспроизводят имя и фамилию; четко отражают индивидуальность; подделать их сложно. Это своего рода индивидуальная печать.
Расписание на завтра
— Сегодня в Минске действует центр научной графологии, где по почерку создают психологический портрет человека, помогают подросткам определиться с выбором профессии, а работодателям – с выбором наилучших потенциальных соискателей на вакансии. Интересны ли вам достижения графологов? Или вы солидарны с теми, кто считает графологию лженаукой?
— Нет, никак не могу согласиться с теми, кто называет графологию псевдонаукой. Ее методы широко применяются в криминалистической экспертизе для идентификации личности по письму, а в ряде стран и для получения информации о характере человека.
Например, в Израиле результаты графологического анализа используют при отборе претендентов на рабочие места в самых разных сферах деятельности. В дореволюционной России графология не получила широкого распространения.
В 1926 году вышла книга Д. Зуева-Инсарова «Почерк и личность», в которой наряду с историей графологии были представлены и методики определения характера человека по комплексному анализу особенностей почерка. Однако в советское время графологию все же отвергли как ненаучное, реакционное явление, пагубно действующее на прогрессивное человечество. Ее место заняло судебное почерковедение. Меня всегда интересовало то, чем владеют современные графологи. Тем более если они получили образование в таком авторитетном учебном заведении, как Международный институт графоанализа Инессы Гольдберг в Израиле. Хочется верить, что в будущем мы наладим сотрудничество с этими специалистами. Сегодня почерковеды с успехом решают идентификационные задачи, связанные с установлением исполнителя текста, записи или подписи. А вот диагностическое и психодиагностическое направления в судебном почерковедении нам нужно развивать. К сожалению, несмотря на наличие специалистов, в Беларуси пока нет собственной графологической школы, обеспечивающей эволюцию научной и прикладной деятельности. Пока мы пользуемся достижениями зарубежных ученых.
Ольга Поклонская, «Минский курьер» № 78 от 14 июля 2015 г.