Даже один ребенок со статусом СОП – это уже повод для беспокойства

В соцсетях прочитала: одной из «хороших» мамочек органы опеки угрожают постановкой на учет. Ее ребенка якобы посчитали находящимся в социально опасном положении лишь по той причине, что в доме нет телевизора. Форумчане тут же предлагают помощь: у кого-то в кладовке завалялся старый «Витязь», а кто-то готов поделиться не совсем исправным ЖК – не будут же проверяющие изучать его техническое состояние.

Я в такие душещипательные истории не верю. Если встал вопрос о повышенном контроле, значит, на то были причины. И отсутствие телевизора лишь одна из них. В хороших семьях бытовую технику и постельные принадлежности никто не пересчитывает. А что думают по этому поводу в прокуратуре Витебской области, где постоянно проводят надзорную работу за исполнением законодательства о предупреждении социального неблагополучия, то есть проверяют обе стороны – и тревожные семьи, и их контролеров?

Старший помощник прокурора области Антон Волков озвучивает цифры: количество детей-сирот в регионе за последние 10 лет снизилось на треть. Это хорошо. Но на сегодня находящимися в социально опасном положении признаны более 3,6 тысячи малышей из свыше 2 тысяч семей. То есть неполных два процента от общего количества детского населения. Так что работы тут еще много.

Не будем судить: два процента – много или мало? Даже один ребенок со статусом СОП – это уже повод для беспокойства. Но насколько тщательно сегодня подходят к решению семейных проблем органы опеки, социальные педагоги школ и детсадов, инспекции по делам несовершеннолетних? Не раздуваем ли мы искусственно данную проблему? Помните недавние споры о том, признавать ли в уголовном порядке насилием обычный родительский шлепок по попе? Дискуссии по этому вопросу разгорелись нешуточные, но, к счастью, возобладал здравый смысл. 

Месяц назад по указанию прокуратуры в Витебской области проанализирована эффективность взаимодействия на местах всех служб и ведомств по защите прав детей. Сотрудники районных и городских прокуратур провели обследования условий проживания детей в неблагополучных семьях. И пришли к выводу: в ряде случаев работу учреждений образования, здравоохранения и социально-педагогических центров нельзя признать качественной. Почему?

Проверяющие нашли как недочеты, так и перехлесты. В областном центре и Витебском районе, например, ими установлено несколько семей, не замеченных ранее определенными службами, где на момент посещения имелась реальная угроза жизни и здоровью детей: в квартирах и домах – антисанитария, родители пьют. По предписаниям прокуроров малышей срочно отобрали у нерадивых мам и пап. В ряде регионов, в том числе в Орше, Лепельском и Дубровенском районах, только после вмешательства прокуратуры детей признали находящимися в социально опасном положении.

А вот где-то, наоборот, детишек сняли с учета. Как выяснилось, в статусе СОП они оказались не совсем справедливо. К примеру, мама не смогла вовремя и полностью рассчитаться за услуги ЖКХ. Семью автоматически на основе этого сигнала зачислили в разряд неблагополучных. Никто не стал разбираться, по какой причине возникли финансовые трудности. Оказалось, женщина не тунеядствует, а работает. В доме есть все необходимое для ребятишек. Проблема в том, что размера заработной платы пока не хватает, чтобы перекрыть все расходы. Но это временное явление. 

То есть в вышеописанном случае сработал ошибочный подход – сделан вывод без анализа ситуации в индивидуальном порядке. Так не должно быть. Как и перекладывания обязанностей по воспитанию детей на бабушек и дедушек. В Ушачском районе, к примеру, мама ребенка два года назад уехала в Москву. Ни связи с домом, ни материальной поддержки. Ребенка на добровольных началах воспитывала бабушка, и никто не удосужился поставить вопрос о лишении мамаши-беглянки родительских прав и передаче ребенка под опеку реальному опекуну...

Да, социальное сиротство – острая проблема. Но банальный бюрократизм и формализм совсем не те инструменты, которыми можно его победить.

Елена Бегунова, « Рэспублiка», 13 ноября 2018 г.