Ищут прохожие, ищет милиция: Все о Бюро регистрации несчастных случаев минской милиции

В Бюро регистрации несчастных случаев минской милиции позвонили: «У меня пропал жених, в ЗАГС не пришел». Проверили: с женихом благо ничего криминального не произошло – просто проспал человек после мальчишника. Однако ситуации, с которыми люди обращаются в бюро, разные. Каждого пятого из установленных «пропаж» работники службы находят в больницах.

Самый тяжелый день

Людей бюро ищет 24 часа в сутки. «Банк данных постоянно пополняется информацией о гражданах, поступивших в больницы, «скорую», морги, неопознанных трупах, в том числе скелетированных и криминальных, а также пострадавших в результате несчастных случаев, – замначальника БРНС Минска и Минской области Сергей Мартынович показал мне, как работает автоматизированная система службы. – С РНПЦ психического здоровья общаемся исключительно по телефону, поскольку сведения об их пациентах конфиденциальны. Плюс мы получаем данные из приемника–распределителя для несовершеннолетних, центра изоляции правонарушителей, изолятора временного содержания города и области».

Кстати, в Москве аналогичные бюро известны с середины 1930-х годов, трансформировавшиеся с тех пор из маленькой картотеки в социально значимую службу. Минское бюро куда моложе, работает с 2002-го. Раньше в милицию поступало множество звонков от граждан, обеспокоенных судьбой пропавших родственников. Однако криминального следа в их исчезновении в большинстве случаев не было, через некоторое время они возвращались домой. Потому, говорит Мартынович, и понадобилась отдельная служба для сбора информации о доставленных в медучреждения, морги, задержанных за правонарушения:

– Чтобы потом информировать граждан или органы внутренних дел. За первый год было более 14 тысяч обращений. Тогда нам звонили по любому поводу – даже найти собаку, утерянную вещь... В прошлом году граждане сообщали нам о пропаже близких, знакомых почти 6 тысяч раз. В сутки регистрируем от 40 до 100 таких сигналов. Ситуации с криминальным подтекстом редкость, каждого пятого по обращениям граждан мы находим в больницах. Не скрою, самым тяжелым днем за последнее время стало 11 апреля 2011 года, когда произошел взрыв в Минском метро. Тогда до 22.00 специалисты бюро приняли около 400 звонков, оперативно обрабатывая постоянно обновляющуюся информацию.

На памяти Мартыновича не один и курьезный случай. Мужчина обратился, описал обстоятельства: по дороге в Минск пришлось остановиться для замены колеса; пока супруг под машиной, жена, сидевшая до этого на заднем сиденье, пошла в лес за цветами. Муж колесо поменял, прыгнул в автомобиль и уехал, а уже в Минске обнаружил: супруги-то в авто нет, в отличие от ее мобильного телефона. Перепугался. Где оставил жену не помнит, как искать не знает. Позвонил в милицию, оттуда сигнал передали в бюро. Ближе к ночи супруга нашлась.

Ушел в рейс и не вернулся

Если понаблюдать за работой этой службы, сложится впечатление, что она походит на сыскное агентство. Инспектора, как детективы, кого–то ищут. Одной из сотрудниц как–то удалось разыскать водителя–дальнобойщика, он уехал в рейс, но до места не добрался. Проанализировав ситуацию и выяснив, что шофер не пересекал границу, специалист точно указала сотруднику ГАИ стоянку, где водитель несколько суток пьянствовал.

– С начала нынешнего года мы установили нахождение почти тысячи человек, – говорят мне сотрудницы. – Но для обратившихся к нам граждан лучше, когда в бюро нет для них информации. Если мы устанавливаем местонахождение потерявшегося, значит, с ним случилась беда.

При мне инспектора нашли человека, который из отпуска не вышел на работу, – работодатель забеспокоился. Гражданин, оказалось, задержан милицией. Затем позвонила пенсионерка: «Соседка пропала. Ее пес прибежал домой один, сутки под дверью сидит». Стали разбираться и выяснили, что бабушка уехала в санаторий, оставив собаку подруге, а пес от нее сбежал.

На мониторах – очередные карты розыска, и операторы бюро снова проверяют базы учетов. Теперь по распорядку время проверки последней информации из моргов. Инспектор Инна Ракова набирает телефонный номер: «Здравствуйте, давайте посмотрим...» И в алфавитном порядке называет фамилии разыскиваемых. Никого не нашла, она рада: этих людей среди погибших, скорее всего, нет.

Позвонила минчанка, постоянный «клиент». Сын, говорит, не пришел ночевать. «Он любитель выпить, не работает, – положив трубку, объясняет мне инспектор Ольга Тычинина. – Каждый раз, протрезвев, сам домой возвращался. Сейчас мы его нигде не нашли». Есть и «профессиональные потеряшки», пропадавшие десятки раз.

Особые приметы

Снова зазвонил телефон.

– Бюро регистрации несчастных случаев. Слушаю вас. – Трубку сняла Светлана Самарина, старший инспектор. – Не волнуйтесь. Пропал в Минске. Так. Опишите рост сына, телосложение. Цвет волос? Русый. Глаз? Размер обуви? Особые приметы есть? На правой руке, говорите, след от выведенной татуировки... Проблемы со здоровьем, которые помешают вашему сыну назваться, имеются? Какие события предшествовали его исчезновению?.. Перезвоню вам через пять минут.

Перезвонила раньше. Обнадежила, что человек в медучреждения, морги региона не поступал, милицией не задерживался и что обращение бюро держит на контроле. На том конце провода облегченно выдохнули. Кстати, в случаях, когда близкие знают, что родственник может потерять память, скажем, на фоне алкогольного опьянения, операторы рекомендуют оставлять в карманах таких близких записки с фамилией, именем и с кем можно связаться, если что.

Принимающему звонок сотруднику важно знать и о событиях накануне исчезновения. На днях в службу обратилась минчанка: «Муж, отец троих детей вышел с табуреткой и пропал». Пара сильно перед этим поскандалила. История закончилась трагически: человека нашли повешенным в заброшенном здании.

– Эмоционально вам, должно быть, тяжело... – обронила я. Кто-то из девушек ответил, что такова их работа, что, если надо, звук в телефоне выключают и выражают свои эмоции, а потом спокойно общаются с заявителем дальше.

Затем позвонили из Первомайского РУВД, просили данные за определенный период обо всех неизвестных мужчинах. Таковых оказалось 102 человека. Потом снова:

– У меня мальчик пропал, – слышится в телефоне.

– Какого мальчик года рождения?

– 1978–го...

«Для родителей их дети навсегда остаются детьми, – скажет мне позже инспектор. – А именно несовершеннолетние пропадают редко. У меня было сообщение: папа повез сына в коляске на прогулку и оба пропали. Тогда морозно было, мама заволновалась. Сразу на место выбыли милиционеры (так поступают при заявлении о пропаже детей), кинологическая служба. Малыша нашли быстро, папа просто решил зайти в гости к приятелю... Бывает, подростки самовольно уходят из школ-интернатов. В одной из них воспитывалась девочка, которой мы постоянно уделяли внимание. Если видели, что она в очередной раз оказалась, например, в лечебном заведении, не ждали запроса, а сами сообщали об этом инспектору ИДН».

При необходимости бюро передает ориентировку коллегам из территориальных органов внутренних дел, и к поиску подключается уголовный розыск. Также БРНС сотрудничает с поисково-спасательным отрядом «Ангел».

Сели мы с Мартыновичем, прикинули. За все время в службу поступило более 190 тысяч обращений. Доступ к базе, говорит он мне, ограничен: «Руководство строго следит, чтобы не было утечки информации. Еще момент: сведения предоставляем не каждому заявителю, мало ли кто и для чего ищет человека».

Единой службы регистрации несчастных случаев в стране пока нет. Возможно, появится в перспективе. Аналогичные бюро работают также в Брестской, Могилевской и Гомельской областях.

Справочно

Круглосуточный телефон БРНС Минска и Минской области: 8 (017) 390-01-99.

Людмила Гладкая, «СБ. Беларусь сегодня», 12 июля 2018 г.
(Фото – Алексей Столяров)