Профессионально об актуальном: Изменится ли статус кредиторских органов в новом законе о банкротстве?

Материал подготовлен
с использованием нормативных
правовых актов по состоянию
на 23 апреля 2018 г.

В предлагаемой статье мы сравниваем правовые нормы действующего Закона о банкротстве [1] и проекта нового Закона о банкротстве в отношении статуса кредиторов, их собрания, комитета, возможные вариации их улучшения с учетом реалий жизни, статистики, актуальных научных исследований и судебной практики.

В статье, в частности, подчеркивается отсутствие в действующем законодательстве определения понятия «собрание кредиторов», формулируется его примерная дефиниция. Предлагается также определить в проекте нового Закона о банкротстве перечень оснований для обжалования решений, принятых собранием кредиторов. Критично оцениваются предложения о роли конкурсного производства в отрыве от санации и ликвидации. Приветствуется заочная форма голосования на собрании кредиторов, и предлагаются новые его формы. Вносятся иные новеллы.

Роль, статус, положение кредиторов, их коллегиальных органов в законодательстве о несостоятельности и банкротстве различных государств всегда велики и имеют большое значение в силу их фактического и правового положения. Имеются даже различия в моделях национального законодательства о несостоятельности разных государств в зависимости от того, чьи интересы в них считаются приоритетными: «прокредиторские» модели, «продолжниковские» модели и нейтральные модели.

Например, действующий Закон о банкротстве [1] относят к числу нейтральных моделей. Поскольку он призван в равной мере защищать интересы должников и кредиторов.

«Продолжниковское законодательство также неоднородно (радикальное и умеренное). Законодатель в данном случае стремится помочь неплатежеспособному лицу максимально быстро выйти из кризиса, в том числе освободиться от долгов и получить возможность нового старта (freshstart). Считается, что в чистом виде продолжниковская (радикальная) система банкротства существует во Франции и США» [2].

Прокредиторская модель предусматривает кое-какое ущемление прав должника, его неотложное отстранение от управления, приоритет интересов кредиторов. К этой модели, в частности, отдельные исследователи относят законодательство о несостоятельности Германии [3].

Одной из особенностей и высших целей законодательства о несостоятельности и банкротстве, независимо от национальной принадлежности, можно назвать стремление максимально объективно и публично разобраться с причинами несостоятельности конкретного должника, защитить его интересы и интересы всех его кредиторов. В отличие от определенного спора между двумя-тремя субъектами (кредиторами и должником) в процедуре несостоятельности и банкротства ставится задача выявить и привлечь к участию в деле всех реальных кредиторов должника. И только с их участием решать все проблемы между кредиторами и должником, как ранее начавшиеся, таки возникающие в судебном разбирательстве. Если выполнять такое стремление в обычном порядке с приглашением и выслушиванием каждого конкретного кредитора, то процедура по делу о банкротстве может быть затянутой на многие годы с непредсказуемыми последствиями для должника и кредиторов. Поэтому мировая и национальная практика правового регулирования несостоятельности и банкротства выработали понятия таких коллегиальных органов, как собрание и комитет кредиторов.

Самих кредиторов действующий Закон о банкротстве [1, ст. 1] определяет как лиц, имеющих по отношению к должнику права требования по различным обязательствам (денежным, об уплате обязательных платежей, о выплате выходных пособий и об оплате труда лиц, работающих по трудовому договору (контракту)).

Проект нового Закона о банкротстве уточняет и дополняет указанный выше перечень обязательств должника еще и обязательством по оплате труда лиц, работающих (работавших) по гражданско-правовым договорам, предметом которых являются выполнение работ, оказание услуг или создание объектов интеллектуальной собственности. Ныне (в действующем Законе о банкротстве [1]) эти обязательства охватываются таким широким понятием, как денежные обязательства.

Статья 55 действующего Закона о банкротстве [1] указывает на «географию» полномочий собрания кредиторов: 1) оно в конкурсном производстве представляет интересы всех кредиторов и 2) осуществляет от имени кредиторов все действия в отношении должника.

Такая тесная привязка собрания кредиторов к конкурсному производству не случайна. Дело в том, что первое собрание кредиторов не только может, но и должно состояться в срок, не превышающий семидесяти пяти дней со дня опубликования объявления об открытии конкурсного производства [1, ст. 58]. Целями конкурсного производства являются две основные: 1) максимально возможное удовлетворение требований кредиторов в соответствии с установленной очередностью, 2) защита прав и законных интересов должника, а также кредиторов и иных лиц в процедуре санации, а при невозможности проведения санации или отсутствии оснований для ее проведения – в процедуре ликвидационного производства должника [1, ст. 1].

При этом следует помнить, что конкурсное производство по действующему Закону о банкротстве [1, ст. 13] включает следующие процедуры: завершение подготовки дела к судебному разбирательству, санацию, ликвидационное производство. Мировое соглашение по делу о банкротстве тоже близко к конкурсному производству, потому что оно возможно с участием только конкурсных кредиторов [1, ст. 1] и не может быть заключено ранее проведения первого собрания кредиторов [1, ст. 152].

Проект нового Закона о банкротстве рассматривает конкурсное производство, почему-то, не как совокупность трех основных процедур, а как отдельную и равную процедуру с санацией и ликвидацией. Видимыми основаниями для этого могут быть только различие в целях, стоящих перед разными процедурами. В определении понятия «конкурсное производство» указываются его четыре цели: 1) проверка оснований для принятия решения о санации или об открытии ликвидационного производства, 2) формирование реестра требований кредиторов, 3) определение признаков ложного банкротства, преднамеренного банкротства, сокрытия банкротства или препятствования возмещению убытков кредитору (кредиторам), 4) обеспечение сохранности имущества должника.

Но так ли это хорошо, как предлагается?

В действующем Законе о банкротстве [1, ст.ст. 1, 39] такие цели, как проверка наличия оснований для открытия конкурсного производства и обеспечения сохранности имущества должника возлагалась на более раннюю стадию: на защитный период. И это более правильно. Поскольку сам факт возбуждения уже конкурсного производства, как правило, негативно сказывается на имидже должника.

Формирование реестра требований кредиторов по действующему Закону о банкротстве [1, ст. 90] осуществляется в конкурсном производстве. Об этом прямо указано в Инструкции о порядке ведения антикризисным управляющим реестра требований кредиторов: «…управляющий формирует и ведет Реестр нарастающим итогом с момента открытия конкурсного производства на бумажном и электронном носителях и поддерживает Реестр в актуальном состоянии» [4, п. 5]. Поэтому нового здесь ничего нет.

Определение признаков ложного банкротства, преднамеренного банкротства, сокрытия банкротства или препятствования возмещению убытков кредитору (кредиторам) в действующем Законе о банкротстве [1, ст. 14] возложено на Департамент по санации и банкротству Министерства экономики Республики Беларусь.

В настоящее время имеется Инструкция о порядке определения наличия (отсутствия) признаков ложной экономической несостоятельности (банкротства), преднамеренной экономической несостоятельности (банкротства), сокрытия экономической несостоятельности (банкротства) или препятствования возмещению убытков кредитору, а также подготовки экспертных заключений по этим вопросам [5].

В проекте нового Закона о банкротстве предлагается эту функцию возложить на управляющего (ст. 54). Такое предложение вызывает серьезные сомнения, сопоставив возможности государственного органа и управляющего.

Таким образом, новых целей для выделения конкурсного производства в самостоятельную и независимую процедуру от санации и ликвидации не усматривается. Поэтому и полномочия собрания кредиторов, представленные в ст. 65 проекта нового Закона о банкротстве, не выглядят убедительными и новыми.

Не понятен в проекте нового Закона о банкротстве (часть 3 ст. 65) круг лиц, обладающих правом голоса на собрании кредиторов. С одной стороны, это кредиторы, требования которых возникли до дня открытия конкурсного производства и включены в реестр требований кредиторов, а кто такие лица, указанные в статье 206 проекта изучаемого Закона, определить трудно.

Проект нового Закона о банкротстве предлагает наделить общее собрание кредиторов отдельными новыми полномочиями. Замечания такие предложения не вызывают. Но и большой необходимости в них тоже нет. Потому что и действующий Закон о банкротстве [1, ст. 55], и проект нового Закона о банкротстве (ст. 65) содержат одинаковую правовую норму, позволяющую общему собранию кредиторов решать иные вопросы, возникающие в процессе производства по делу об экономической несостоятельности и банкротстве.

Имеются в проекте нового Закона о банкротстве и радикальные новеллы, касающиеся собрания кредиторов. К ним, в частности, можно отнести:

изменение порядка извещения кредиторов о собрании кредиторов и разъяснение, что является надлежащим извещением. Надлежащим уведомлением предлагается признать размещение сведений о проведении собрания кредиторов в Едином реестре с одновременным размещением бюллетеня для голосования не позднее чем за десять дней до даты проведения собрания кредиторов. При размещении сведений о проведении первого собрания кредиторов бюллетень для голосования не размещается. Здесь сомнения остаются в части доступности к Единому реестру для всех слоев населения Республики Беларусь и юридических лиц. Возможно, следует продублировать такую информацию иным, более доступным образом, чтобы не допустить нарушения прав и законных интересов кредиторов (в особенности социально и информационно незащищенных);

предоставление кредиторам права заочного голосования в случае невозможности присутствия на собрании кредиторов, за исключением первого собрания кредиторов, с правовыми нормами о содержании и порядке оформления бюллетеня для тайного голосования (ст. 65). Можно позитивно оценить данную новеллу, поскольку в судебной практике встречаются дела по оспариванию решения собрания кредиторов по причине проведения его в заочной форме [6].

Но сам факт подтверждения в проекте нового Закона о банкротстве преимущества надлежащего извещения кредиторов о собрании над их фактическим участием в собрании обесценивает и новеллу о заочном голосовании. Если и сохранять заочное голосование, то необходимо продумать и современные формы его, то есть использование электронных вариантов.

В порядок созыва собрания кредиторов не предлагается вносить изменения. Но при обсуждении проекта нового Закона о банкротстве, на наш взгляд, есть необходимость взвесить роль и количество самих кредиторов для созыва собрания. В действующем Законе о банкротстве [1, ст. 56] закреплена следующая формула: собрание кредиторов созывается по заявлению конкурсных кредиторов, требования которых …составляют не менее одной трети общей суммы требований, внесенных в реестр требований кредиторов, либо по инициативе не менее одной трети от общего числа конкурсных кредиторов.

Возникают практические вопросы по данной норме. Во-первых, как и кому нужно обеспечить подготовку такого заявления от именно такого количества кредиторов? Ведь еще и реестра требований может не быть. Во-вторых, если количество кредиторов-подписантов наберется только на 25–29 процентов, то их инициатива останется без ответа? Или мы хотим сделать будущий проект Закона о банкротстве чисто «продолжниковским»? В этом случае его нужно более радикально менять и по иным направлениям.

Но иные государства из «нашей» же умеренной группы государств в данном вопросе более лояльны к кредиторам. Например, в Российской Федерации речь идет о конкурсных кредиторах и (или) уполномоченных органах, права требования которых составляют не менее чем десять процентов общей суммы требований кредиторов, включенных в реестр требований кредиторов [7, ст. 14].

В Республике Казахстан собрание кредиторов может быть созвано по инициативе кредиторов, требования которых составляют не менее десяти процентов от общей суммы требований кредиторов, включенных в реестр, либо не менее десяти процентов от общего количества кредиторов [8, ст. 24]. И здесь ведется речь не просто о сближении законодательства, но и о защите национальных интересов.

В отношении первого собрания кредиторов наиболее существенным нововведением в проекте нового Закона о банкротстве можно назвать предложение о сокращении срока, в течение которого должно быть оно собрано. Вместо семидесяти пяти дней со дня опубликования объявления об открытии конкурсного производства предлагается не более пятидесяти дней со дня размещения одного из определений, указанных в статьи 20 проекта в Едином реестре.

Стремление разработчиков проекта нового Закона о банкротстве к уменьшению сроков по делу о банкротстве понятно и можно приветствовать. Но механически сокращать такие сроки нецелесообразно. Иначе их придется нарушать и по «объективным» причинам продлевать. На наш взгляд, цели можно достичь двумя путями: 1) если применить дифференцированный подход к указанному сроку о первом собрании кредиторов и установить различные, в том числе более сокращенные, сроки для различных категорий процедур и должников. Примерно, как это сделано в Законе Республики Казахстан [8, ст.ст. 34, 75, 93, 112-8]; 2) вменить в обязанность временному управляющему проведение первого собрания кредиторов до окончания защитного периода. В таком случае первое собрание кредиторов будет более подготовленным в более сокращенные сроки.

Весьма настораживает предложенная редакция статьи 68 проекта нового Закона о банкротстве, касающаяся порядка принятия решений на собрании кредиторов. В ее первой части приводятся буквально следующие слова: «…решения собрания кредиторов по вопросам, поставленным на голосование, принимаются большинством голосов от числа голосов кредиторов, присутствующих на собрании кредиторов или голосующих заочно». Вместо объединения указанных голосов предлагается их непонятная альтернатива.

В действующем Законе о банкротстве [1] недостаточен, а в проекте нового Закона о банкротстве отсутствует системный подход к возможности обжалования решений, принимаемых собранием и комитетом кредиторов. На наш взгляд, в проекте нового Закона о банкротстве следует сформулировать примерный перечень оснований для признания недействительными решений собраний кредиторов.

Сделана не совсем удачная попытка в проекте нового Закона о банкротстве внести коррективы и в отношении комитета кредиторов. В частности, предложено определить минимальное количество человек (не менее трех), входящих в состав комитета кредитора. В действующем Законе о банкротстве [1, ст.59] указано только на максимальное их количество – не более семи человек не случайно. По отдельным конкретным делам о банкротстве количество кредиторов может быть менее трех (один-два). Вот и возникнет вопрос, а кто будет третьим?

Думать нужно и в отношении предложения об обязательном включении представителя работников должника в состав комитета кредиторов. Дело в том, что количество работающих в малых организациях также может не превышать двух-трех человек. Поэтому вносить изменения в правовой акт ради самих изменений не нужно.

Кстати, по всему проекту нового Закона о банкротстве в смысле участия (извещения, направления документов и т.п.) экономического суда, рассматривающего дело о несостоятельности и банкротстве, используется неточное выражение «суд, рассматривающий экономические дела». Оно нуждается в конкретизации указания на тот экономический суд, который рассматривает данное дело о несостоятельности и банкротстве. В противном случае могут быть затруднения в применении этих правовых норм.

Как в действующем Законе о банкротстве [1], так и в проекте нового Закона о банкротстве нет правовых норм, содержащих дефиницию самого понятия «собрание кредиторов». В Российской Федерации уже имеется дискуссия по этому поводу [9]. И основания для нее весьма серьезные. Ведь дефиниция понятия, как правило, помогает раскрыть его сущностное содержание, перечень целей и функций, задач. И наоборот, отсутствие законодательного определения собрания кредиторов порождает не только теоретическую, но и практическую правовую неопределенность.

«Например, существует мнение о том, что собрание кредиторов является коллективным органом кредиторов. Кроме того, на доктринальном уровне рассматриваются вопрос принадлежности собрания кредиторов к субъектам гражданского права и возможность соотнесения с правовым институтом представительства.

Одни авторы …утверждают, что не являются представителями лица, действующими хотя и в чужих интересах, но от собственного имени, а собрание кредиторов действует и в интересах отсутствующих кредиторов, но это не соответствует правовой природе представительства. Субъектом гражданского права собрание кредиторов не может быть потому, что оно самостоятельно не выступает в гражданском обороте.

Другие …рассматривают собрание кредиторов как «специального субъекта» конкурсного права…

Согласно третьему подходу собрание кредиторов является органом управления должника…» [9].

С учетом проанализированных правовых норм и научных исследований можно понятию «собрание кредиторов» дать примерно следующее определение: «Собрание кредиторов по делу о несостоятельности и банкротстве – специальный высший коллегиальный орган кредиторов, представляющий собой совместное (очное или заочное) присутствие кредиторов, указанных в Законе о банкротстве, в заранее отведенном помещении в установленное время для обсуждения и решения вопросов, отнесенных Законом о банкротстве к их компетенции, и формируемый на срок, установленный Законом о банкротстве».

Список использованных источников:

1. Об экономической несостоятельности (банкротстве) [Электронный ресурс] : Закон Респ. Беларусь, 13 июля 2012 г., № 415-З : в ред. от 24.11.2016 г. № 439-З // Национальный правовой Интернет-портал Республики Беларусь. – Режим доступа: http://www.pravo.by/document/?guid=3871&p0. – Дата доступа: 23.04.2018.

2. Мифтахутдинов, Р.Т. Реформирование законодательства о банкротстве в части совершенствования реабилитационных процедур / Р.Т. Мифтахутдинов // Предпринимательское право. Приложение «Право и Бизнес». – 2016. – № 3. – С.37–40.

3. Арутюнян Н.Г. Концепция приоритета прав кредиторов: анализ законодательства о несостоятельности ФРГ в сравнении с российским конкурсным правом / Н.Г. Арутюнян, С.В. Одинцов // Имущественные отношения в Российской Федерации. – 2017. – № 6. – С.53–63.

4. Об утверждении Инструкции о порядке ведения антикризисным управляющим реестра требований кредиторов [Электронный ресурс] : постановление М-ва экономики Респ. Беларусь, 21.11.2012 г., № 96 : в ред. от 7 сент. 2015 г. № 52 // Национальный правовой Интернет-портал Республики Беларусь. – Режим доступа: http://www.pravo.by/document/?guid=3961&p0. – Дата доступа: 23.04.2018.

5. Об утверждении Инструкции о порядке определения наличия (отсутствия) признаков ложной экономической несостоятельности (банкротства), преднамеренной экономической несостоятельности (банкротства), сокрытия экономической несостоятельности (банкротства) или препятствования возмещению убытков кредитору, а также подготовки экспертных заключений по этим вопросам [Электронный ресурс] : постановление М-ва экономики Респ. Беларусь, 04.12.2012 г., № 107 // Национальный правовой Интернет-портал Республики Беларусь. – Режим доступа: http://www.pravo.by/document/?guid=3961&p0. – Дата доступа: 23.04.2018.

6. См., например, определение экономического суда Минской области от 25.09.2017 (дело № 90-6Б/2015). Постановлением апелляционной инстанции экономического суда Минской области от 09.11.2017 (дело № 90-6Б/2015/433А) данное определение оставлено без изменения.

7. О несостоятельности (банкротстве) [Электронный ресурс] : Федер. закон, 26.11.2002 г., № 127-ФЗ : в ред. Федер. закона от 07.03.2018 г. // Официальный интернет-портал правовой информации. – Режим доступа: http://www.pravo.gov.ru. – Дата доступа: 23.04.2018.

8. О реабилитации и банкротстве : Закон Респ. Казахстан, 7 марта 2014 г., № 176-V ЗРК // Ведомости Парламента Респ. Казахстан. – 2014. – № 4-5. – Ст. 23.

9. См., например, Илистинова М.Х. Особенности оспаривания решений собрания кредиторов / М.Х. Илистинова, С.В. Одинцов // Имущественные отношения в Российской Федерации. – 2017. – № 9. – Ст. 34–44.

Каменков В.С.,
заведующий кафедрой финансового права и правового
регулирования хозяйственной деятельности БГУ, медиатор,
заместитель председателя общественного объединения
«Белорусский республиканский союз юристов», национальный корреспондент
Беларуси в ЮНСИТРАЛ, доктор юридических наук, профессор

С иными материалами правоприменительной практики можно ознакомиться в системах «ЭТАЛОН» и «ЭТАЛОН-ONLINE»

Материал предоставлен Национальным центром правовой информации Республики Беларусь
При использовании материала ссылка на Национальный центр правовой информации Республики Беларусь обязательна!